Около 180 г. до нашего летосчисления бастарны, несомненные германцы, появляются на Нижнем Дунае и несколько лет спустя они уже выступают в войске македонского царя Персея, воевавшего против римлян, в качестве наемников — первых ландскнехтов. Это — дикие воины:

«Люди не знают ни земледелия, ни судоходства и не питаются продуктами скотоводства; они знают только одно занятие, одно искусство: постоянно воевать и преодолевать всякое сопротивление».

Таковы первые сведения об образе жизни германского племени, которые сообщает нам Плутарх [295] . Этих же бастарнов мы находим еще столетия спустя к северу от Дуная, хотя и в местности, лежащей несколько западнее. Через пятьдесят лет в занятые кельтами земли на Дунае вторгаются кимвры и тевтоны, но будучи отражены жившим в Богемии кельтским племенем бойев, направляются несколькими ордами в Галлию до самой Испании, разбивают одно римское войско за другим, пока, наконец, Марий не кладет предел их почти двадцатилетним переселениям, уничтожая их полчища, явно уже весьма ослабленные, — тевтонов при Эксе в Провансе (—102 г.), а кимвров при Верчелли в Северной Италии (—101 г.).

Полстолетия спустя Цезарь столкнулся в Галлии с двумя новыми полчищами германцев: сначала на Верхнем Рейне с войском Ариовиста, в котором были представлены семь различных племен, в том числе маркоманны и свевы, и вскоре после того на Нижнем Рейне с войском узипетов и тенктеров; их вытеснили свевы из мест их прежнего поселения; они покинули эти места и после трехлетних странствований достигли Рейна. Оба полчища были уничтожены римлянами с помощью военного искусства, а узипеты и тенктеры, кроме того, с помощью вероломства. Дион Кассий знает о вторжении бастарнов во Фракию в первые годы царствования Августа; Марк Красс разбил их на Гебре (теперешняя Марица). Тот же историк упоминает еще о движении гермундуров, которые около начала нашей эры по неизвестным причинам покинули свою родину и были поселены римским полководцем Домицием Агенобарбом «в одной части земли маркоманнов» [296] . Это последние передвижения той эпохи. Укрепление римского господства на Рейне и Дунае надолго загородило им дорогу; однако слишком многие признаки указывают на то, что на северо-востоке, по ту сторону Эльбы и Исполиновых гор, народы еще далеко не окончательно осели на своих местах.

Эти передвижения германцев представляют собой первый акт того переселения народов, которое сдерживалось римским сопротивлением в течение трех столетий, но к концу III века с непреодолимой силой прорвалось через обе пограничные реки, наводнило Южную Европу и Северную Африку и приостановилось только с завоеванием Италии лангобардами в 568 г., — приостановилось, поскольку речь идет об участии в нем германцев, а не славян, которые и после них еще долгое время находились в движении. Это были подлинные переселения народов. Целые народности или, по крайней мере, значительные их части отправлялись в дорогу с женами и детьми, со всем своим имуществом. Повозки, прикрытые шкурами животных, служили им для жилья и для перевозки женщин, детей и скудной домашней утвари; скот они также гнали за собой. Мужчины, вооруженные и в боевом порядке, были готовы преодолевать всякое сопротивление и отражать нападения, днем — военный поход, ночью — военный лагерь в укреплении, сооруженном из повозок. Потери людьми во время этих переходов в результате непрерывных боев, от усталости, голода и болезней, должны были быть огромными. Это была отчаянная борьба не на жизнь, а на смерть. Если поход удавался, то оставшаяся в живых часть племени селилась на чужой земле; в случае же его неудачи, переселявшееся племя исчезало с лица земли. Кто не пал в кровавом бою, погибал в рабстве. Гельветы и их союзники, переселение которых задержал Цезарь, пустились в путь в числе 368000 человек, среди которых было 92000 способных носить оружие; после поражения, нанесенного римлянами, их осталось только 110000 человек, которых Цезарь в виде исключения, по политическим соображениям, отправил обратно на родину. Узипеты и тенктеры перешли Рейн в числе 180000 человек; почти все они погибли в сражении и во время бегства. Нет ничего удивительного, что в этот продолжительный период переселений часто исчезали бесследно целые племена.

Этому еще не устоявшемуся образу жизни германцев вполне соответствует то положение, которое Цезарь нашел на Рейне. Рейн ни в какой мере не представлял резкой границы между галлами и германцами. У белго-галльского племени менапиев были деревни и пахотные поля в окрестностях Везеля, на правом берегу Рейна; с другой стороны, дельта Мааса у левого берега Рейна была занята германцами — батавами, а у Вормса и до Страсбурга жили германские племена вангионов, трибоков и неметов — со времен Ариовиста или еще раньше, точно неизвестно. Белги вели постоянные войны с германцами, везде еще были территории, из-за которых шли споры; к югу от Майна и Рудных гор германцы в ту пору еще не жили; гельветы были лишь незадолго перед тем изгнаны свевами из области между Майном, Рейном, Дунаем и Богемским лесом, так же как и бойи из Богемии (Boihemum), носящей еще до сих пор их имя. Но свевы не заселили этой земли, а превратили ее в пустошь протяжением в 600 римских (150 немецких) миль [Римская миля равна приблизительно 1,5 км; немецкая (географическая) миля равна 7,420 км. Ред.], которая должна была служить им прикрытием с юга. Далее к востоку Цезарь знает еще кельтов (вольков-тектозагов) по северному Дунаю, там, где Тацит впоследствии называет германских квадов. Только во времена Августа Маробод повел свое свевское племя маркоманнов в Богемию, между тем как римляне замкнули укреплениями угол между Рейном и Дунаем и заселили его галлами. Область по ту сторону этого пограничного вала была потом занята, по-видимому, гермундурами. Из этого с несомненностью следует, что германцы прошли в Германию через низменность, лежащую к северу от Карпат и богемских пограничных гор; только заняв северную равнину, они прогнали за Дунай кельтов, живших южнее в горах.

Образ жизни германцев, как его изображает Цезарь, также свидетельствует, что они еще отнюдь не были оседлыми обитателями своей страны. Они живут главным образом скотоводством, питаясь сыром, молоком и мясом, меньше — хлебом; главное занятие мужчин — охота и военные упражнения. Они занимаются немного и земледелием, но лишь между прочим, и притом самым диким первобытным способом. Цезарь сообщает, что они обрабатывали поля лишь в течение одного года, а на следующий год всегда занимали под пашню новые земли [297] . Это была, по-видимому, подсечная система земледелия, которая еще и теперь практикуется в Северной Скандинавии и Финляндии; лес сжигался, — а кроме леса имелись лишь болота и торфяники, тогда еще непригодные для земледелия, — корни кое-как удалялись и также сжигались вместе со взрыхленным верхним слоем почвы; удобренная золой земля засевалась рожью. Но даже и в этом случае указание Цезаря на ежегодную смену пахотной земли не следует понимать буквально; как правило, обычный переход на новую землю происходил по меньшей мере через каждые две или три жатвы. Все место, — не свойственный германцам раздел земли старейшинами и должностными лицами и особенно подсунутые германцам мотивы этой быстрой смены земель, — дышит римскими представлениями. Римлянину эта смена земель была непонятна. Рейнским германцам, которые переходили уже к оседлому расселению, она могла представляться уже пережившим себя обычаем, который все более терял цель и смысл. Но для внутренних германцев, только что пришедших на берега Рейна свевов, она, напротив, оставалась еще необходимым условием такого образа жизни, при котором весь народ медленно продвигался вперед в том направлении и с такой скоростью, какую допускало встречавшееся противодействие. К этому образу жизни приспособлен и их общественный строй: территория свевов делится на сто округов, из которых каждый ежегодно выставляет по тысяче вооруженных воинов, в то время как остальное мужское население остается дома, ходит за скотом и обрабатывает землю, а на следующий год сменяет ушедших в поход. Весь народ с женами и детьми следует за войском только после того, как оно завоюет новую территорию. Это — уже шаг вперед к оседлости по сравнению с военными походами времен кимвров.